Сказка 1000 и одной ночи

«Рассказ о царе Шахрияре и его брате»

 

Слава Аллаху, господу миров! Привет и благословение господину посланных, господину и владыке нашему Мухаммеду! Аллах да благословит его и да приветствует благословением и приветом вечным, длящимся до судного дня!

   А после того поистине, сказания о первых поколениях стали  назиданием для последующих, чтобы видел человек, какие события произошли с другими, и поучался, и что бы, вникая в предания о минувших народах и о том,  что случилось с ними, воздерживался он от греха Хвала же  тому,  кто  сделал сказания о древних уроком для народов последующих.
   К таким сказаниям относятся и рассказы,  называемые  «Тысяча  и  одна ночь», и возвышенные повести и притчи, заключающиеся в них.
   Повествуют в преданиях народов о том, что было, прошло и давно минуло (а Аллах более сведущ в неведомом и премудр и преславен,  и  более  всех щедр, и преблагоcклонен, и милостив), что в древние времена  и  минувшие века и столетия был на островах Индии и Китая царь из царей рода  Сасана, повелитель войск, стражи, челяди и слуг. И было у него два  сына  — один взрослый, другой юный, и оба были витязи храбрецы, но старший  превосходил младшего доблестью. И он воцарился в своей стране и справедливо управлял подданными, и жители его земель и царства полюбили его, и  было имя ему царь Шахрияр; а младшего его брата звали  царь  Шахземан,  и  он царствовал в Самарканде персидском. Оба они пребывали в своих землях,  и каждый себя в царстве был справедливым судьей своих подданных в  течение двадцати лет и жил в полнейшем довольстве и радости. Так продолжалось до тех пор, пока старший царь не пожелал видеть своего младшего брата и  не повелел своему везирю [3] поехать и привезти его.  Везирь  исполнил  его приказание и отправился, и ехал до тех пор, пока благополучно не  прибыл в Самарканд. Он вошел к Шахземану, передал ему  привет  и  сообщил,  что брат его по нем стосковался и желает, чтобы он его посетил;  и  Шахземан отвечал согласием и снарядился в путь. Он велел вынести свои шатры, снарядить верблюдов, мулов, слуг и телохранителей и поставил своего  везиря правителем в стране, а сам направился в земли  своего  брага.  Но  когда настала полночь, он вспомнил об одной вещи, которую забыл во  дворце,  и вернулся и, войдя во дворец, увидел, что жена его лежит в  постели,  обнявшись с черным рабом из числа его рабов.
   И когда Шахземан увидел такое, все почернело перед глазами его, и  он сказал себе: «Если это случилось, когда я еще не оставил города, то  каково же будет поведение этой проклятой, если я надолго отлучусь  к  брату!» И он вытащил меч и ударил обоих и убил их в постели, а потом, в тот же час и минуту, вернулся и приказал отъезжать — и ехал, пока не  достиг города своего брата. А приблизившись к городу, он послал к брату  гонцов с вестью о своем прибытии, и Шахрияр  вышел  к  нему  навстречу  и  приветствовал его, до крайности обрадованный. Он украсил в честь брата  город и сидел с ним, разговаривая и веселясь, но царь  Шахземан  вспомнил, что было с его женой, и почувствовал великую грусть, и  лицо  его  стало желтым, а тело ослабло. И когда брат увидел его в  таком  состоянии,  он подумал, что причиной тому разлука со страною и царством, и оставил  его так, не расспрашивая ни о чем. Но потом, в какой то день, он сказал ему:
«О брат мой, я вижу, что твое тело ослабло и  лицо  твое  пожелтело».  А Шахземан отвечал ему: «Брат мой, внутри меня язва», —  и  не  рассказал, что испытал от жены. «Я хочу, — сказал тогда Шахрияр, — чтобы ты  поехал со мной на охоту и ловлю: может быть, твое сердце развеселится». Но Шахземан отказался от этою, и брат поехал на охоту один.
   В царском дворце были окна, выходившие в сад, и Шахземан посмотрел  и вдруг видит: двери дворца открываются, и  оттуда  выходят  двадцать  невольниц и двадцать рабов, а жена его брата  идет  среди  них,  выделяясь редкостной красотой и прелестью. Они подошли к фонтану, и сняли  одежды, и сели вместе с рабами, и вдруг жена царя крикнула: «О Масуд!» И  черный раб подошел к ней и обнял ее, и она его также. Он лег с  нею,  и  другие рабы сделали то же, и они целовались и обнимались, ласкались и  забавлялись, пока день не повернул на закат. И когда брат царя увидел  это,  он сказал себе: «Клянусь Аллахом, моя беда легче, чем это  бедствие!»  —  и его ревность и грусть рассеялись. «Это больше  того,  что  случилось  со мною!» — воскликнул он и перестал отказываться от питья и пищи. А  потом брат его возвратился с охоты, и они приветствовали друг  друга,  и  царь Шахрияр посмотрел на своего брата, царя Шахземана, и увидел, что прежние краски вернулись к нему и лицо его зарумянилось и что ест он не переводя духа, хотя раньше ел мало. Тогда брат его, старший царь, сказал Шахземану: «О брат мой, я видел тебя с пожелтевшим лицом, а  теперь  румянец  к тебе возвратился. Расскажи же мне, что с тобою». — «Что до перемены моего вида, то о ней я тебе расскажу, но избавь меня от рассказа о том, почему ко мне вернулся румянец», — отвечал  Шахземан.  И  Шахрияр  сказал:
«Расскажи сначала, отчего ты изменился вцдом и ослаб, а я послушаю».
   «Знай, о брат мой, — заговорил Шахземан, — что, когда ты  прислал  ко мне везиря с требованием явиться к тебе, я снарядился и уже вышел за город, но потом вспомнил, что во дворце осталась жемчужина, которую я  хотел тебе дать. Я возвратился во дворец и нашел мою жену с черным  рабом, спавшим в моей постели, и убил их и приехал к тебе, размышляя  об  ртом.
Вот причина перемены моего вида и моей слабости; что же до того, как  ко мне вернулся румянец, — позволь мне не говорить тебе об этом».
   Но, услышав слова своего брата, Шахрияр  воскликнул:  «Заклинаю  тебя Аллахом, расскажи мне, почему возвратился к тебе  румянец!»  И  Шахземан рассказал ему обо всем, что видел. Тогда  Шахрияр  сказал  брату  своему Шахземану: «Хочу увидеть это своими глазами!»  И  Шахземан  посоветовал:
«Сделай вид, что едешь на охоту и ловлю, а сам спрячься  у  меня,  тогда увидишь это и убедишься воочию».
   Царь тотчас же велел кликнуть клич о выезде,  и  войска  с  палатками выступили за город, и царь тоже вышел; но потом он сел в палатке и  сказал своим слугам: «Пусть не входит ко мне никто!» После этого он изменил обличье и украдкой прошел во дворец, где был его брат, и посидел некоторое время у окошка, которое выходило в сад, — и вдруг  невольницы  и  их госпожа вошли туда вместе с рабами и поступали так, как рассказывал Шахземан, до призыва к послеполуденной молитве. Когда царь  Шахрияр  увидел это, ум улетел у него из головы, и он  сказал  своему  брату  Шахземану:
«Вставай, уйдем тотчас же, не нужно нам царской власти, пока  не  увидим кого-нибудь, с кем случилось то же, что с нами! А иначе — смерть для нас лучше, чем жизнь!»
   Они вышли через потайную дверь и странствовали дни и  ночи,  пока  не подошли к дереву, росшему посреди лужайки, где протекал ручей возле  соленого моря. Они напились из этого ручья и сели отдыхать. И когда прошел час дневного времени, море вдруг заволновалось, и из него поднялся  черный столб, возвысившийся до неба, и направился к их лужайке. Увидев это, оба брата испугались и взобрались на верхушку дерева (а оно  было  высокое) и стали ждать, что будет дальше. И вдруг видят:  перед  ними  джинн высокого роста, с большой головой и широкой грудью, а  на  голове  у него сундук. Он вышел на сушу  и  подошел  к  дереву,  на  котором  были братья, и, севши под ним, отпер сундук, и вынул из него ларец, и  открыл его, и оттуда вышла молодая женщина с стройным станом,  сияющая  подобно светлому солнцу, как это сказал, и отлично сказал, поэт Атьгия:
   Засияла во тьме она — день блистает.
   И сверкают стволов верхи ее светом.
   Она блещет, как много солнц на восходе.
   Сняв покровы, смутит она звезды ночи.
   Все творенья пред нею ниц упадают,
   Коль, явившись, сорвет она с них покровы.
   Если же в гневе сверкнет она жаром молний,
   Льются слезы дождей тогда безудержно [5].
   Джинн взглянул на эту женщину и сказал: «О владычица  благородных,  о ты, кою я похитил в ночь свадьбы, я хочу немного поспать!» — и он  положил голову на колени женщины и заснул; она же подняла голову  и  увидела обоих царей, сидевших на дереве. Тогда она сняла голову джинна со  своих колен и положила ее на землю и, вставши под дерево, сказала братьям знаками: «Слезайте, не бойтесь ифрита». И они ответили ей: «Заклинаем  тебя Аллахом, избавь нас от этого». Но женщина сказала: «Если не  спуститесь, я разбужу ифрита, и он умертвит вас злой смертью». И  они  испугались  и спустились к женщине, а она легла перед ними  и  сказала:  «Вонзите,  да покрепче, или я разбужу ифрита». От страха царь  Шахрияр  сказал  своему брату, царю Шахземану: «О брат мой, сделай то, что она велела тебе!»  Но Шахземан ответил: «Не сделаю! Сделай ты раньше меня!»  И  они  принялись знаками подзадоривать друг друга, но женщина воскликнула:  «Что  это?  Я вижу, вы перемигиваетесь! Если вы не подойдете и не  сделаете  этого,  я разбужу ифрита!» И из страха перед джинном оба брата исполнили  приказание, а когда они кончили, она сказала: «Очнитесь!» — и, вынув из-за  пазухи кошель, извлекла оттуда ожерелье из  пятисот  семидесяти  перстней.
«Знаете ли вы, что это За перстни?» — спросила она; и  братья  ответили:
«Не Знаем!» Тогда женщина сказала: «Владельцы всех этих  перстней  имели со мной дело на рогах этого ифрита. Дайте же мне и вы тоже по  перстню». И братья дали женщине два перстня со своих рук, а она сказала: «Этот ифрит меня похитил в ночь моей свадьбы и положил меня в ларец, а ларец — в сундук. Он навесил на сундук семь блестящих замков и опустил меня на дно ревущего моря, где бьются волны, но не знал он, что если женщина чегони-будь захочет, то ее не одолеет никто, как оказал один из поэтов:
   Не будь доверчив ты к женщинам,
   Не верь обетам и клятвам их;
   Прощенье их, как и злоба их
   С одной лишь похотью связаны.
   Любовь являют притворную,
   Обман таится в одеждах их.
   Учись на жизни Иосифа, —
   И там найдешь ты обманы их.
   Ведь знаешь ты: твой отец Адам
   Из за них уйти тоже должен был.
   А другой сказал:
   О несчастный, сильней от брани любимый!
   Мои проступок не столь велик, как ты хочешь.
   Полюбивши, свершил я этим лишь то же,
   Что и прежде мужи давно совершали.
   Удивленья великого тот достоин,
   Кто от женских остался чар невредимым…»
   Услышав от нее такие слова, оба царя до крайности удивлялись и сказали один другому: «Вот ифрит, и с ним случилось худшее, чем с  нами!  Подобного не бывало еще ни с кем!»
   И они тотчас ушли от нее и вернулись в город царя Шахрияра, и он  вошел во дворец и отрубил голову своей жене, и рабам, и невольницам.
   И царь Шахрияр еженощно стал брать невинную девушку и овладевал ею, а потом убивал ее, и так продолжалось в течение трех лет.
   И люди возопили и бежали со своими дочерьми, и в городе  не  осталось ни одной девушки, пригодной для брачной жизни.
   И вот потом царь приказал своему везирю привести ему, по обычаю,  девушку, и везирь вышел и стал искать, но не нашел девушки и отправился  в свое жилище, угнетенный и подавленный, боясь для себя зла от царя.  А  у царского везиря было две дочери: старшая — по имени Шахразада, и младшая — по имени Дуньязада. Старшая читала книги, летописи и жития древних царей и предания о минувших народах, и она, говорят, собрала тысячу  лето писных книг, относящихся к древним народам, прежним царям  и  поэтам.  И сказала она отцу: «Отчего это ты, я вижу, грустен и подавлен и обременен заботой и печалями? Ведь сказал же кто-то об этом:
   Кто заботами подавлен,
   Тем скажи: «Не вечно горе!
   Как кончается веселье,
   Так проходят и заботы».
   И, услышав от своей дочери такие слова, везирь рассказал ей от начала до конца, что случилось у него с царем. И Шахразада воскликнула: «Заклинаю тебя Аллахом, о батюшка, выдай меня за этого царя, и  тогда  я  либо останусь жить, либо буду выкупом за дочерей мусульман и спасу их от  царя». — «Заклинаю тебя Аллахом, — воскликнул везирь, — не подвергай  себя такой опасности!» Но Шахразада сказала: «Это неизбежно должно  быть!»  И везирь молвил: «Я боюсь, что с тобою случится то же, что случилось у быка и осла с земледельцем». — «А что же было с ними?» — спросила Шахразада.